Сопричастность государству
Недавно вышла в свет книга Юрия Лужкова и Александра Владиславлева "С верой в себя и в Россию". Книга предназначена для широкого круга читателей и знакомит нас с идеологией организации "Отечество", взглядом авторов на острые проблемы развития страны и пути возрождения нашего государства.
Вниманию наших читателей мы предлагаем рецензию на эту книгу.
Первое впечатление - удивительно несвоевременная книга. Просто вызывающе несвоевременная. Дикий предвыборный год благополучно забыт. Участники гонки на выживание отмываются в партийных банях, а зрители разбрелись по домам, забились в частную жизнь - наиболее безболезненная для системы форма политического отчуждения. Властная колода перетасована, полномочия переданы цивилизованным путем. Народ оставили в покое, и тот искренне благодарен. Общественное молчание как определяющий признак общественного согласия.
Тут-то, в обстановке едва устоявшейся консолидации, широкий круг читателей и получает идеологический нож в спину. Июнь 2000 года, богатый на сборники сканвордов и разнообразную диагностику кармы, новые издания Татьяны Поляковой и Милорада Павича, неожиданно разродился книгой, в которой "излагаются основные принципы и ценности общероссийской политической общественной организации "Отечество". Имена Юрия Лужкова и Александра Владиславлева на обложке, левитановский пейзаж, заголовок, точно предвыборный слоган: "С верой в себя и в Россию". От приевшихся агитационных материалов отличает, на первый взгляд, разве что изрядный объем.
А иные формы сопричастности власти, кроме периодического заполнения бюллетеней, в современной России как-то не прижились. Потому главная опасность для авторов в том, что книга может оказаться просто проигнорирована: не к месту, дескать, и не ко времени. Между тем, написана она вовсе не для избирателей. И не для региональных агитаторов, с целью последующей адаптации. Написана для граждан Российской Федерации. То есть для тех обладателей паспортов, которым недостаточно голосовать и платить налоги, которым на деле, а не в чужом спектакле хочется разделить ответственность за судьбу Родины.
..."Сюжетная линия" книги достаточно проста, но для такого рода литературы вполне оригинальна. Читателю не предлагают примерить на себя готовую программу, с тем, чтобы после поставить крестик в одной из клеток - "за" или "против"; "книга... приглашает читателя в творческую лабораторию его создателей". Повторить пройденный путь, на котором были обретены программные установки, пытаются авторы с каждым из собеседников, дабы обрести в его лице нового единомышленника. Должно произойти гражданское действие, свободное и осмысленное - вместо привычного инстинктивного выбора. Плод обоюдного труда.
Авторы придерживаются традиционного понимания идеологии как совокупности взглядов и убеждений, как явления, заданного объективной реальностью. Предмет их разработки - это не "идеология-оправдание" Т. Адорно (для Лужкова и Владиславлева - не более чем демагогия, инструмент подчинения масс интересам "идеологов"). Но это и не вербализованные чаяния каких-либо социальных групп. Лидеры "Отечества" ставят перед собой задачу сформулировать идео-логию большинства, выработать гармоничное сочетание интересов всех общественных страт, необходимое для решения задач общенационального масштаба.
... Серьезные хлопоты для самоопределяющейся партии доставляет общественная мифология, сформированная опытом последнего десятилетия. "Самоопределяясь" где-нибудь в Западной Европе, "Отечество" вполне могло бы заявить о себе как о социал-демократической организации. Но для рядового обывателя отечественные "социал-демократы" - это "коммунисты за бизнес и дружбу с Западом" или бывшие партаппаратчики вполне довольные сложившейся ситуацией.
Не могут идеологи "Отечества" категорически отвергнуть и определение "консерваторы". Однако прикладной консерватизм в России сегодня практически невозможен: что нам, собственно говоря, консервировать? До сей поры в консервации нынешнего положения нуждался лишь узкий круг родных и знакомых первого президента. Этим идеология ни к чему. Хотя своя партия - как способ, не марая рук, опереться на массы - пришлась ко двору.
Что же до пресловутого "центризма", то авторам книги разговоры о некоей центристской идеологии справедливо представляются недоразумением. "Центризм - не идеология, а политическая позиция. Центристом в том или ином вопросе может быть носитель любой идейной позиции. А стремление быть в геометрическом центре по любому вопросу говорит не об идейной позиции, а об ее отсутствии".
... Государственные перспективы с неизбежностью диктуются логикой исторического развития. Жесткая централизация власти порождена необходимостью эффективно управлять огромной территорией. Терпеливость, приверженность традициям, дефицит частной инициативы - весь комплекс национальных качеств, сотни раз обкатанный в публицистике и научной литературе, был порожден предшествующей историей и, в свою очередь, определял (и определяет) историю последующую. Просто игнорировать этот комплекс самоубийственно. Впрочем, не мудрствуя, мириться со всеми его изъянами - значит обрекать страну на бесконечный застой. Модернизация возможна без "ломки мозгов", доказывают авторы. Коллективизм, общинное мышление, стремление к социальной справедливости, которые в определенных условиях действительно могут стать тормозом на пути преобразований, неминуемо должны превратиться в стимулирующие факторы реформы. "...Уничтожать сохранившиеся осколки традиционных ценностей гибельно и преступно, поскольку именно они являются теми "точками кристаллизации", на основе которых только и возможно вырастить новый общественный идеал".
До сих пор отечественные реформаторы - от Петра I до Горбачева - в модернизационной гонке ориентировались на интересы власти. Статус государства и поныне значит в сознании вершителей судеб много больше, чем собственно народное благо. Общество реагирует соответственно. В результате "маятник общественно-политических процессов у нас постоянно качается между двумя противоположными полюсами - слепой верой во власть и полным в ней разочарованием, между усилением государства и его ослаблением, между реформами и новым откатом назад". Отчуждение народа от реформаторов провоцирует у последних соблазнительную идею о том, что осуществлять преобразования проще всего в закрепощенном обществе. Отсюда и неизбывная тяга последних лет к некоему "российскому Пиночету", который под дулами автоматов затолкает здешнее "быдло" в рыночный рай. Комплекс гражданских свобод в России всегда противопоставлялся идее сильного, дееспособного государства. Между тем, зависимость между этими понятиями, самая прямая, одно без другого просто невозможно. Иначе - новое отчуждение и очередной крах.
... Другая важнейшая проблема - необходимость преодоления устойчивой дихотомии "особого российского пути" и "столбовой дороги цивилизации", между которыми нам якобы предстоит сделать неминуемый выбор. Противопоставление это ложное - "и те, кто вещает об особом пути России, и те, кто призывает ее вернуться в лоно "нормальных" государств, исходят из общей неверной предпосылки: существуют, дескать, некие образцовые, "нормальные", "неособые", так сказать, "цивилизованные" страны и государства; и существует Россия - изолированная часть человечества, которой еще только предстоит либо окончательно обособиться и пойти своей дорогой, либо наконец-то влиться в некий магистральный исторический поток".
Главы, посвященные характеристике того либерального рая, который, по мнению радикал-реформаторов, нам достаточно скопировать с уже осуществленных западных образцов - одни из наиболее ярких. Не так просто за локальными российскими сюжетами экономического и духовного упадка разглядеть всеобъемлющую картину кризиса современного мира. Здесь такая работа проделана - глубоко и смело. Конечно, ничего принципиально нового сравнительно с Марксом или мыслителями Франкфуртской школы в обвинительное заключение доминирующей ныне общественной системе авторы этой книги не внесли. Но и обобщения проделаны чрезвычайно удачно.
"Средний человек западного общества превратился в маленький винтик большой машины, он больше похож не на свободную личность, а на хорошо откормленный и одетый автомат. Ему противостоит колоссальная организационная система, включающая государство и современную промышленность, которая действует в собственных интересах, часто весьма далеких от интересов человека, а то и прямо им враждебных". Когда за такими словами стояла ложь другой подобной машины, они не могли восприниматься вполне серьезно. Здесь право на столь тяжкий приговор подтверждено параллельным поиском возможностей реальных изменений отношений в обществе.
"... Ни одна из существующих на нашей планете общественных систем (и капиталистическая в том числе) не способна решить стоящие перед человечеством проблемы - ни социальные, ни экологические, ни тем более духовные". Самый логичный следующий шаг: постулировать принципы нового мира и объявлять войну - "до основанья". Далеко не столь изящными выглядят со стороны попытки реформировать бесчеловечную систему изнутри. Однако "Отечество" предпочитает именно этот путь. Он в любом случае менее болезненный, относительно бескровный и, вполне вероятно, более эффективный. Ведь всякий "новый мир" (по крайней мере, для России и Европы) до сих пор оказывался лишь замысловатым виражом с неизменным возвращением на покинутый маршрут, оказывался пустой тратой исторического времени нации. Хотя, все же, и эти доводы не снимают некоторого диссонанса между радикальной критикой "плоскостного", механистичного либерального мира и вполне умеренной позитивной программой авторов.
Лидеры "Отечества" провозглашают ориентацию на активную личность, на Гражданина. "Свободный человек уже родился и начал действовать. В нем - наше будущее. С большими или меньшими трудностями он выстроит государство под себя, по своей мерке". В основе общественной гармонии должно лежать взаимное доверие, подкрепленное коллективной ответственностью. Отсюда - базовые ценности идеологии: Свобода, Закон, Согласие.
Главная проблема на сегодняшний день - это необходимость учиться свободе и закону. До сих пор такой школы в новейшей русской истории не было. Были - непомерный гнет, унижение и беззакония, творимые властью, а в ответ - ставшая притчей во языцах "русская воля". Взаимное недоверие, порожденное безответственностью. Преодолеть его возможно, сосредоточившись на просветительской работе. Полноценным субъектом экономической жизни должен быть не один лишь мелкий хозяин или акционер, а всякий участник производственного процесса.
Что касается непосредственных задач сегодняшнего дня, то приоритеты здесь достаточно бесспорны. Определить место России в мире; перестав следовать своим, а тем паче чужим мифологемам, найти ту роль, которая позволит нашей стране органично вписаться в мировое сообщество; отказаться от стратегии догоняющей модернизации, обрекающей нас на изматывающую и безрезультатную гонку за лидерами, а вместо этого заняться разработкой путей непосредственного перехода к постиндустриальному этапу развития в производственной и информационной сферах.
Комплекс характеристик будущей России, выведенный в заключение, в иных устах звучал бы набором порожних фраз: богатая страна равных возможностей; справедливое общество с высокой степенью социальной защиты; сильная демократическая власть; крепкое федеративное государство и т. д. Реальным смыслом этот перечень наполняется благодаря четко определенным условиям достижения поставленных задач: "нужен свободный Человек, ответственный за себя и за свою страну; нужен Закон, устанавливающий строгий и единый для всех порядок; нужно Согласие, позволяющее договариваться о лучших путях движения к поставленным целям". Свободный Человек нынче требуется далеко не всем. Согласию на основе всеобщего договора тоже предпочитается зачастую безмолвная покорность обстоятельствам.
... Идеологи, как правило, приходили в политику "с мечом". Всегда проще с ходу определить врага и формулировать комплекс воззрений, ориентируясь на непосредственные цели политической борьбы. Строить идеологию на базе общественного согласия (активного согласия, а не всеобщей летаргии) значительно сложнее. Ориентация на компромисс заставляет ограничивать себя в словесных спекуляциях. Лидеры "Отечества" лучше, чем кто-либо в сегодняшней России знают, что слова разъединяют, объединяют же - дела. И появление книги Лужкова и Владиславлева стоит рассматривать не столько как посильный вклад авторов в современную российскую политологию, сколько как политическую акцию, далеко выходящую за рамки партийно-пропагандистской работы. Обществу предложена программа самореализации в рамках социального диалога. Каждый поставлен перед выбором, каждый должен подтвердить достоинство гражданина, собственным волевым усилием преодолеть отчуждение от государства. Стать властью. Вместе с "Отечеством", самостоятельно или в каких-либо иных рядах - читатель выбирает сам. Другое дело, что пока все прочие гиганты политического поля предлагают нам решить за нас все существующие проблемы. О том, чтобы решать эти проблемы вместе, речь практически не заходит.
Давно приучившись к тому, что вожди всех уровней и партийных расцветок воспринимают тебя как мимическое лицо (ведь голос-то "отдан" - притом, между прочим, в "урну"), начинаешь особо ценить человеческое обращение в сфере политики. Позиция лидеров "Отечества" не особенно выгодна "коммерчески" (отсюда, возможно, и неоднозначная декабрьская статистика): мы привыкли самоустраняться от политической ответственности, сбрасывать "грязное дело" на плечи бандитов, авантюристов и латентных "пиночетов". Но строительство державы возможно лишь путем совместных осмысленных действий всех граждан России. Граждан не только в процессе беседы с милицейским патрулем, а на протяжении всего совершеннолетия - как обладателей реальной власти.
Пока "Государство Россия" для 99 процентов населения остается чем-то внешним, набором символов, властной кликой, прочитанным с выражением текстом, остается нераскавыченным словосочетанием - нет гарантии, что это терпеливое большинство не пойдет против "государства"-процента, когда терпение наконец иссякнет. Найти пути общего соучастия в государстве, воссоединения народа и власти попытались авторы книги "С верой в себя и в Россию". Попытка очень своевременная - пока пропасть еще преодолима. И попытка эта требует ответной общественной реакции.
Роман Ромов
В начало
